Пациенты, страдающие от пограничного расстройства личности (ПРЛ), как правило, импульсивны, склонны к резким переменам настроения и не умеют ладить с другими людьми. У большинства из них в жизни действительно имела место душевная травма. Однако не все они прошли через это, и не у всех подвергшихся насилию людей развивается ПРЛ. Довольно важную роль здесь играют гены. Установлено, что уровень наследования этого расстройства весьма высок. Но понять, как и почему это происходит, оказалось непросто. Никакого «гена ПРЛ» не существует, хотя найти его пытались многие.
Не так давно исследователи пришли к выводу, что куда разумнее искать гены, которые повышают риск развития данного заболевания. Идея здесь в том, что восприимчивость передается от родителей, но чтобы она вылилась во что-то серьезное, требуется воздействие окружающей среды. То есть травматический опыт является своеобразным триггером. Возможно, «спусковыми крючками» могут выступать и другие стрессы. Определение генов, отвечающих за восприимчивость человека к пограничному расстройству личности, будет иметь огромное значение для идентификации этих факторов. Эта работа также может указать врачам на эффективные методы лечения и диагностики этого состояния.
Сегодня диагностика ПРЛ является очень непростой задачей, из-за чего на свет появился устойчивый миф о том, что оно ничем не отличается от биполярного расстройства (БАР). Симптоматика здесь действительно схожа. Так, например, в обоих случаях пациент демонстрирует резкую смену эмоций. Нередко эти заболевания путают даже врачи. Главное различие, тем временем, между ними в том, что пациенты с ПРЛ испытывают нарушение идентичности, то есть плохо представляют, кто они такие. Большинство людей способны описать себя, главные черты своей личности, отметить важные жизненные вехи, сформировавшие их. Они могут предположить, как воспринимаются окружающими. Обладателям ПРЛ очень трудно свести всю эту информацию в единый образ, что вызывает у них вполне закономерную тревогу. У пациентов с биполярным расстройством это нарушение тоже возможно, но встречается оно гораздо реже.
Именно поэтому одним из частых симптомов пограничного расстройства личности являются мысли о самоубийстве. Эмоциональные изменения здесь также немного отличны от тех, которые свойственны биполярному расстройству. Они происходят ощутимо быстрее - настолько, что специально созданная компьютерная программа научилась надежно отличать их друг от друга. Кроме того, ПРЛ и БАР выглядят по-разному с неврологической точки зрения. Для первого диагноза характерна низкая активность в лобной доле, а также меньший объем и плотность серого вещества в этой области. Это полная противоположность тому, что демонстрируют пациенты с биполярным расстройством. То есть лечить эти состояния одинаково будет неправильно. Врачам до сих пор не удалось найти надежных средств для помощи пациентам с ПРЛ, в то время как нермотимики (стабилизаторы настроения) прекрасно подходят для лечения биполярных расстройств.
Это плавно подводит нас к последнему на сегодня мифу о пограничном расстройстве личности: это неизлечимо и навсегда. На самом деле симптомы большинства пациентов со временем слабеют сами по себе, а при правильном лечении этот процесс может быть ускорен. То есть диагноз ПРЛ совсем не означает, что человек обречен на эмоционально неустойчивую жизнь и отсутствие надёжных отношений с другими людьми. Это ошибочное представление, скорее всего, уходит корнями в устаревшие модели, применявшиеся когда-то в психиатрии. Прилагательное «пограничный» в названии диагноза означало, что он находится на границе между неврозом, поддающимся лечению, и психозом, который считался неизлечимым. Сегодня уже понятно, что эта классификация не совсем точна, и что лечение от ПРЛ должно существовать.
Это могут быть какие-то медикаменты, например, антидепрессанты. Также большие перспективы у диалектической поведенческой терапии, разработанной специально для пациентов с ПРЛ. Она ставит своей целью научить человека управлять эмоциями, когда с ним происходит что-то неприятное. В частности, пациент старается воспринимать свои мысли и эмоции такими, какие они есть, не пытаясь их изменить. Также он воспитывает уверенность в себе – учится говорить людям «нет» или просить о помощи, когда она нужна.
Исследование от 2014 года показало, что после годичного курса 77% пациентов, прошедших эту терапию, перестали подпадать под диагностические критерии ПРЛ. Рандомизированное контролируемое испытание, проведенное в 2006 году, продемонстрировало, что пациенты, подвергшиеся этому виду лечения, пытались покончить с собой в два раза реже по сравнению с теми, к кому применялась обычная разговорная терапия. Из этого можно сделать вывод, что люди, получающие правильное лечение, способны жить счастливой и здоровой жизнью. В любом случае, пора перестать воспринимать пограничное расстройство личности как окончательный приговор.
